Апология здравого смысла - Страница 50

Вейдеманис нахмурился, ничего не отвечая.

— Сначала непонятные совпадения, которые находит Сундукова в Саратове, — продолжал Дронго. — Я был на месте преступления и могу тебе сказать, что эту рукопись создавал человек, который был в этом парке. Он был на месте преступления. Не знаю почему, но я в этом уверен.

— Это противоречит здравому смыслу, — возразил Эдгар, — ты же считаешь себя апологетом здравого смысла. И твой любимый принцип Оккама «Не умножай сущности без необходимости». Как быть с этим?

— Пока не знаю. Но такого случая в моей жизни еще не было. И мне непонятно, почему он так спешил избавиться от этих рукописей. Ведь он должен понимать, что ему ничего не угрожает. Тогда почему? Всякому действию должно быть найдено разумное объяснение. Он говорит, что не хотел подставлять женщин. Но он лжет. Он не побоялся их подставить, попросив украсть рукописи из издательства. А теперь побоялся их скомпрометировать. Я в это не верю. Или его признание о том, что он испугался.

— Тогда делаем вывод, что он и есть тот самый маньяк. А это невозможно.

Они подошли к автомобилю.

— Что будем делать? — спросил Эдгар.

— Работать, — твердо ответил Дронго. — Если мы чего-то не понимаем, значит, нужно все выяснить. Сегодня ночью будем работать. Посмотрим, на каком симпозиуме был наш профессор, и вообще узнаем все о его научной деятельности.

— Что передать Кружкову?

— Не знаю. Я теперь вообще не понимаю, что нам нужно делать, — признался Дронго.

Глава 18

Почти всю ночь он просидел за компьютером. Материалов было более чем достаточно. Григорий Павлович оказался человеком очень известным. У него были научные труды, статьи, публикации, даже переведенные на несколько иностранных языков. На последнем симпозиуме в Киеве, где он побывал, научный доклад профессора Короедова был признан одним из самых интересных. Учитывая, что свой доклад профессор делал как раз в тот момент, когда в окрестностях Санкт-Петербурга совершалось очередное преступление, и на выступлении Короедова присутствовало более трехсот человек, у него было не просто алиби. Его можно было смело вычеркнуть из числа подозреваемых, даже если бы у него каким-то чудом выросли за эти дни ноги.

Профессор Короедов родился в болотистом украинском местечке Репки Черниговской области в шестьдесят пятом году. К тому времени Репки считались уже небольшим городком, находившимся недалеко от границы с Белоруссией. Там же он закончил и среднюю школу. В седьмом классе, когда ему было только четырнадцать лет, с ним произошла трагедия. Машина, в которой он ехал с родителями, попала под поезд на железнодорожном переезде. Родители погибли, а он лишился обеих ног. Мальчик-инвалид в глубокой провинции сумел не только выжить, но и поступить в киевский институт. Он ходил на костылях, протезы ему сделали позднее. Закончив институт в восемьдесят седьмом году, он поступил в аспирантуру, переехав в Москву, где и остался. В девяносто шестом он защитил докторскую диссертацию, в девяносто восьмом стал профессором.

Короедов жил один, хотя в его личном деле было упоминание о супруге. Они поженились в девяносто седьмом, когда ему было тридцать два года. И через шесть лет развелись. Детей у них не было. Дронго обратил внимание, что нигде нет упоминания настоящей фамилии супруги Короедова и повсюду она проходит как Раиса Короедова.

Профессор, несмотря на свою инвалидность, часто выезжал на научные симпозиумы и конференции. Он делал доклады в США, Великобритании, Венгрии, Бельгии. В нынешнюю квартиру на улице Вавилова он переехал пять лет назад, сразу после развода с женой. Двухкомнатную квартиру из освобожденного фонда ему выделил его научный институт. Дронго особо отметил этот момент в биографии Короедова. Очевидно, свою бывшую квартиру профессор оставил супруге. Но он был настолько нужен своему институту, что ему выделили новую квартиру.

Дронго решил прочесть один из научных трудов Короедова, размещенный на сайте его института. Он честно пытался понять смысл научной статьи, но, дочитав до середины, понял, что ему не удастся понять общий смысл. И прекратил чтение. Во всяком случае, профессор Короедов был одним из наиболее известных ученых в своей области. Это можно было понять и по его биографии, и по его научным статьям. Правда, Короедов никогда раньше не писал беллетристики и нигде не было даже намека на подобное хобби профессора.

Ничего себе серийный маньяк, недовольно думал Дронго. Трудно представить менее подходящую кандидатуру. Человек, сделавший себя сам. Инвалид, потерявший в детстве родителей. Сумевший выстоять, получить высшее образование, стать профессором и известным ученым. К тому же он был женат. Хотя женитьба менее всего говорит об отсутствии у него порочных наклонностей. Чикатило тоже был женат. Но Короедов ученый и инвалид, который никак не мог быстро преследовать своих жертв.

Следовало завершить поиски и признаться, что они вышли на ложный след. А рукописи, полученные в издательстве Литературного фонда, никак не связаны с убийцей. Но Дронго читал копию одной рукописи. И он верил собственным ощущениям: эти записки мог создать только непосредственный участник преступных событий.

У него было чувство тревоги, словно в квартире Короедова его смогли каким-то неведомым образом обмануть. Чем больше он знакомился с биографией профессора, тем больше убеждался, каким сильным и волевым человеком был Григорий Павлович. Поверить, что такой человек мог испугаться из-за своих рукописей, было невозможно. Любого другого можно было заподозрить в серии убийств, только не Короедова. Тогда чего он испугался и почему так срочно уничтожил все рукописи? Дронго не мог найти ответа на этот вопрос. Короедов был ученым и умел выстраивать логическую цепочку событий. Он не мог не понимать, что никто не станет предъявлять ему обвинений в нападениях на молодых женщин, совершаемых практически по всей европейской территории России. Возможно, убийца, пользуясь открытыми границами с соседними республиками, выезжал и в другие страны СНГ, но общей статистики по подобным преступлениям у них не было.