Апология здравого смысла - Страница 46


К оглавлению

46

— Феодосий Эдмундович, добрый вечер. Извините, что беспокою вас дома.

— Ничего, я вас слушаю. Нашли кого-нибудь?

— Рукописи из вашего издательства забрала Людмила Убаева, — сообщил Дронго, — и помогала ей в этом ее подруга Светлана Василевская, которая лично знает автора. С подачи Василевской Убаева и унесла все эти рукописи.

— Честно говоря, я подозревал только троих, — признался Столяров, — остальным я полностью доверял. Но Убаева всегда вызывала у меня много вопросов.

— И кто еще?

— Иван Иванович Передергин. Он в последнее время ведет себя очень независимо, не выполняет моих указаний, позволяет себе проводить самостоятельную финансовую политику, не ладит с людьми. Я думаю, мы будем от него избавляться.

— А третий?

— Фуркат Низами. Знаете, он все время пытается усидеть на двух стульях. И нашим, и вашим. Я понимаю его мотивы, но согласитесь, что иногда нужно выбирать. Между мной и Передергиным. А Фуркат как восточный человек не хочет делать этого выбора. Старается быть любезным со всеми. Но так не бывает.

— И тем не менее рукописи забрала Убаева.

— Спасибо вам за информацию. Как она объясняет этот свой странный поступок?

— Они с Василевской утверждают, что забрать рукописи из издательства попросил сам автор. И таким образом они не совершили кражу, а всего лишь вернули рукописи автору.

— Ничего подобного, — резко возразил Феодосий Эдмундович, — после того как рукописи посланы в издательство и зарегистрированы как входящие документы, они становятся собственностью издательства. Рукописи авторам не возвращаются и не рецензируются. Об этом знают все авторы. Таким образом, госпожа Убаева украла наши документы из издательства. И я полагаю, что мы можем принять в отношении этого редактора и свои дисциплинарные меры.

— Я бы не спешил, — сказал Дронго, — нужно все проверить и выяснить еще много разных деталей. Вы слышали про профессора Короедова?

— Как вы сказали? Короедов? Нет, никогда не слышал. Кто это такой?

— Полагаю, что он автор рукописей, которые посылались в ваше издательство.

— Не думаю, что именно он, — сразу сказал Столяров.

— Почему?

— Первые две рукописи были написаны очень небрежно. Много трюизмов, повторений, запоминающихся слов. Почти нет ссылок на мировую литературу, очень убогий словарный запас. Но после третьей рукописи стало ясно, что автор работает над своим стилем, исправляет ошибки, очень сильно поднял свой общеобразовательный уровень. Во всяком случае, начиная с третьей рукописи становится понятно, что он обладает и большим кругозором, и хорошо начитан. Но первые две рукописи наш профессор просто не мог написать. В этом я почти убежден. Хотя в наше время встречаются и не очень образованные профессора.

— Да, — согласился, улыбнувшись, Дронго, — встречаются и такие.

— Мы примем меры в отношении госпожи Убаевой, — заявил Столяров, — освободим ее и господина Передергина от непосильной работы в нашем издательстве. Я вам скажу больше. Они оба понимают, что рано или поздно все остальные просто откажутся с ними работать. Нужно ставить вопрос об их добровольном уходе из нашего издательства. Тем более что Передергин является еще и одним из руководителей издательства Российского литературного фонда.

— Я не знал, что он такой разносторонний человек, — усмехнулся Дронго, — он и поэт, и работает сразу в двух издательствах, и еще тянет на себе ваше хозяйство. Просто Леонардо да Винчи. Зачем вы взяли его в свое издательство, если он уже работал в издательстве Российского литературного фонда?

— Это была вынужденная мера, — пояснил Столяров, — Передергин очень помог всем нам в борьбе с Гулумяном. Речь шла о нашей недвижимости.

— Я понял, что все пятнадцать лет после обретения независимости России у вас идут суды из-за недвижимости российских и бывших советских писателей, — улыбнулся Дронго. — По-моему, все предельно ясно. Нужно наконец разделить все имущество, отписав большую часть Российскому литературному фонду, и на этом закрыть лавочку.

— Это не так просто, как вы думаете, — вздохнул Столяров. — Но вам за помощь большое спасибо. Я думаю, мы найдем способ заставить господина Передергина выполнять наши решения.

Он попрощался и отключился. К ним подъехал автомобиль Леонида Кружкова. Он сидел за рулем.

— Что случилось? — спросил Кружков. — К чему такая спешка?

— Ты взял оружие? — крикнул ему Вейдеманис, не выходя из автомобиля.

— Конечно, взял. Но что случилось?

— Будешь охранять важных свидетелей, — пояснил Эдгар, — и учти, ты отвечаешь за них головой. На пятом этаже справа живет поэтесса Светлана Василевская. Она сейчас в своей квартире вместе с редактором Людмилой Убаевой. Твоя задача охранять их и не пускать посторонних. Будь с ними постоянно на связи, пусть не открывают дверь никому.

— Все сделаю. А их вы предупредили?

— Да, но они относятся к нашим предупреждениям несерьезно.

— Почему? — не понял Кружков.

— Не знаем, — раздражаясь все больше, сказал ему Вейдеманис, — поэтому и позвали тебя. Нужно, чтобы ты здесь все время сидел. А мы поедем к профессору Короедову.

— В издательстве не было сотрудника с такой фамилией, — негромко напомнил Кружков.

— Мы об этом знаем, — отмахнулся Эдгар.

Когда их машина выехала со двора, Вейдеманис взглянул на своего друга и напарника.

— Все-таки нашли, — удовлетворенно сказал он, — значит, мы сделали все правильно. И твой метод сработал.

46