Апология здравого смысла - Страница 39

— Он нам все объяснит только после того, как заберет наши телефоны, — громко прокомментировала слова гостя Убаева, — меня лично это не устраивает. И я не отдам свой телефон. Пусть делает со мной, что хочет.

— Какая у вас система? — спросил Дронго.

— Какая разница? — ответила Убаева. — Я вам все равно не сдам своего телефона.

— И я не сдам, — гаркнул Передергин, — и вообще, хватит тянуть этот непонятный спектакль.

— Значит, ты остался с Людмилой Убаевой и Иваном Ивановичем, — весело прокомментировал Веремеенко, — не очень завидная компания.

Кустицын поднялся и, тяжело ступая, подошел к столу, достал свой телефон. Взглянул на аппарат и положил его к остальным.

— Ну и правильно, — громко сказал Сидорин.

— А я не отдам, — снова произнесла Убаева.

— И я не сдам, — заявил Передергин, — я вообще не доверяю этому эксперту. Он какой-то непонятный тип, и я не знаю, почему вы все так ему доверяете, а особенно Оленев, который и написал ему какую-то бумажку.

— Да, — сказал Валерий Петрович с явным вызовом, — это была моя бумага. И я не стыжусь. Если я могу помочь нашему эксперту установить автора этих рукописей, то это нужно сделать.

— Значит, это вы его информатор, — ужаснулась Убаева. — Как вам не стыдно?

— Давайте закончим наш разговор, — предложил Дронго, решив, что пора вмешаться. — Сейчас я поясню, в чем дело.

Он подошел к столу, взял конверт у Нины Константиновны и достал оттуда пачку листов. Затем показал их всем собравшимся. Это были чистые листы бумаги.

— Здесь нет никакой рукописи, — объяснил Дронго, — я попросил Нину Константиновну о помощи, чтобы провести такую экстренную проверку. Мы нарочно вышли из комнаты с моим напарником, чтобы дать возможность одному из вас связаться с человеком, который мог попросить вас о хищении этих рукописей. Я был уверен, что среди вас не может быть автора этих рукописей. Вы слишком хорошо знаете манеру письма друг друга. И, значит, у кого-то из сотрудников должен быть знакомый, кому он мог срочно позвонить. Что один из вас и сделал. Теперь остается только уточнить, кому вы звонили в последние пятнадцать минут.

Глава 14

Все молчали, потрясенные услышанным.

— Он устроил нам провокацию, — хрипло заявил Передергин, — я вообще после этого не стал бы с ним разговаривать. Он подозревает всех наших сотрудников.

— А как прикажете ему работать? Иначе ему невозможно найти похитителя рукописей, — резонно напомнил Оленев. — И никакой провокации не было. Просто они решили проверить, кому мы звоним.

— Это бандитизм, — выкрикнула Людмила Убаева, — я больше не хочу здесь оставаться. Это какая-то сознательная акция по нашей дискредитации. Он опозорит наше издательство, наших сотрудников, — она взяла сумку, намереваясь выйти.

— Может, вы останетесь? — спросил Эдгар.

— Я не хочу сидеть с вами в одной комнате, — фыркнула Убаева.

Она поднялась и вышла, грозно стуча каблуками. За ней поднялся Передергин.

— Я же говорил, что не нужно ему доверять, — зычно заявил Иван Иванович, — и я не хочу с ним сотрудничать.

Он тоже вышел из комнаты. Оставшиеся сотрудники смотрели на Дронго.

— Вот и все, — неожиданно улыбнулся гость, — мы закончили наш «эксперимент». Теперь остается выяснить, кому кто звонил в эти пятнадцать минут. Господин Светляков, кому вы звонили? Это ваши аппараты?

— Я звонил сотрудникам «Литературной газеты», — заявил тот, — сначала в один отдел, потом в другой. Там должна выйти моя статья. Можете посмотреть номера их телефонов.

— Спасибо, — Дронго передал аппараты Вейдеманису, и тот выписал номера телефонов.

— Господин Кроликов, а вы? — уточнил Дронго.

— Я звонил насчет поставок бумаги. И еще кому-то. Ах да. Я звонил насчет авиационных билетов. Вы можете списать мои номера. Ничего не имею против. Но я ни с кем чужим не разговаривал.

— Спасибо. — Дронго кивнул Эдгару. — А вы, госпожа Сундукова?

— Я звонила домой и больше никому. Там остался номер моего домашнего телефона.

— Спасибо. А вы, господин Кустицын?

— Я звонил своему другу и договаривался о встрече.

— Можно узнать, какому другу?

— Конечно. Это Анатолий Науменко. Можете просмотреть его телефоны. Он доктор физико-математических наук и абсолютно точно не имеет никакого отношения к нашим исчезнувшим рукописям.

— Если разрешите, мы ему перезвоним. Спасибо. Вот ваш аппарат. И, наконец, господин Веремеенко. Кому вы звонили?

— Я бы не хотел отвечать на этот вопрос, — усмехнулся Веремеенко, поправляя волосы, — но вы все равно будете настаивать. Это моя хорошая знакомая. Ничего личного, мы договаривались о переводе двух книг с французского. Евгений Юрьевич об этом знает.

— Да, — подтвердил Сидорин, — очень интересные романы. Мы хотим получить на них права.

— Вы можете назвать ее имя?

— Конечно. Она сотрудница французского посольства. Но уверяю вас, что она не имеет никакого отношения к нашим делам. Посмотрите мой телефон, там есть номер ее мобильного. Надеюсь, вы понимаете, что ей нельзя просто звонить или посылать запрос в их посольство.

— Не беспокойтесь. Мы никак не нарушим ее спокойствие. Вот и все, господа. Остальные телефоны мы даже не будем смотреть. Остается уточнить, в какой системе зарегистрированы номера телефонов наших ушедших товарищей. Госпожи Убаевой и господина Передергина.

— У одного Билайн, у другой МТС, — вспомнил Веремеенко, — но я точно сказать не могу.

— У меня записаны их номера, — сообщил Оленев, — это не так сложно.